Спустя ещё двадцать минут ожидания на высоком крыльце показывается знакомая чёрная куртка. Лиза натянула капюшон и смотрит прямо перед собой. Каждый шаг даётся ей будто через силу.

Мамаша, наоборот, выговаривает дочери, не затыкаясь. Мне видно, как открывается и закрывается рот, как она нервно перекидывает ручку сумку с плеча на плечо.

Отряхиваю с волос капли и, навесив на лицо самую приветливую из улыбок, спешу навстречу, чтобы перехватить их у выхода.

Но черный седан подрезает, скрывая женские фигуры. Хлопает дверь, и машина срывается с места.

Проносясь мимо меня, обдает веером грязи и, моргнув стопами, вливается в поток. Бегом возвращаюсь в свою тачку и стартую следом, надеясь, что смогу не потерять их в плотном дорожном трафике.

Глава 30

POV Лиза Суворова.

Меня ошпаривает кипятком от прикосновения чужих губ к моим. Мир переворачивается с ног на голову и начинает кружиться с такой невероятной скоростью, что невозможно рассмотреть ничего. Только прикрытые глаза, спрятанные за густыми тёмными ресницами.

Только запах. Чужеродный, непривычный, странный и вместе с тем такой правильный.

Только вкус. Он заполняет мой рот, завоёвывая постепенно. Сметает все преграды на пути и отключает мысли.

Ноль. Zero. Абсолютная темнота застилает сознание. Если она существует, то я с ней только что познакомилась.

Мои пальцы сжимаются и разжимаются непроизвольно. То ли я хочу оттолкнуть, то ли удержаться, чтобы не упасть в пропасть, на краю которой балансирую.

И вместе с тем каждое движение настойчивых губ будто бы рисует за моей спиной крылья. Будто миллиарды частичек сливаются воедино, чтобы раскрыться и дать возможность взлететь.

Со мной происходит невероятное волшебство. Парю всё выше и выше, пока камнем не лечу на землю, когда мой телефон взрывается входящим вызовом.

Магия обрывается сердитым вопрос, где я.

— Да, мама. Я уже приехала, — у меня на подкорке записана фраза. Нельзя начинать со слова «нет». Никогда нельзя, потому что маму это злит. Она начинает искать причины возражений, ругается и может наказать.

Раньше, конечно, я ничего подобного не знала. Это на лекции по психологии преподаватель раскрыла глаза. Я запомнила.

Выскакиваю на улицу, как в забытьи. Не видя ничего и никого, бегу вперёд, подгоняемая страхом. Если мама выйдет и увидит… Это будет конец. Конец всему.

А я не могу. Не сейчас, когда я хоть немножечко заступила на территорию мира, в котором живут обычные люди.

Одним глазком, как воришка, подсмотрела их реальность и очень не хочу потерять ей.

А Захар… Облизываю губы, хранящие его… вкус, запах, нежность… Он сказал, что я ему нравлюсь. Это значит, что…

Страшно озвучить желание даже самой себе. Оглядываюсь у входа в лицей, как будто кто-то может подслушать внутренний голос.

Людей много, и среди них я одна. Никому нет дела, куда я спешу и почему так раскраснелись щёки.

Никому и к этому я привыкла.

А Захару, кажется, не всё равно.

Он купил для меня кофе и беспокоился, что я не взяла. Я ни за что не притронулась бы, но и эта мысль тоже согревает меня всю.

— Я здесь, мам, — после стука приоткрываю дверь класса и протискиваюсь боком.

В кабинете открыто окно, мама не любит духоты и не терпит сквозняков. Плотно закрываю за собой створку и, вытянув руки по швам, готовлюсь выслушать план предстоящей работы.

Елена Радоевна (а в стенах учебного заведения она всегда ведёт себя как чужой человек) внимательно изучает мой внешний вид.

Я успела поправить волосы, одёрнуть идеально сидящую одежду и даже пощипать себя, чтобы дрожащие руки не выдавали волнение.

— Ты чем-то… взбудоражена, Лиза?

Дёргаюсь, как от удара. Бросаю быстрый взгляд на окно. Теоретически, если бы она выглянула, то могла бы увидеть машину. Не пассажиров, но…

Но могла заметить меня, покидающий уютный салон.

— Просто бежала. На улице опять моросит, а я без перчаток, — демонстрирую покрасневшие пальцы.

— Плохо.

Киваю. Оценка моей забывчивости не требует других действий.

— Сегодня у нас много дел, Елизавета. Сначала поможешь мне с этим, — машет рукой в угол кабинета, где на сдвинутых партах лежат большие листы ватмана. — Надо красиво оформить работы детей. Они в папке. Я пока проверю контрольные и, — улыбается, оставаясь при этом строгой и холодной, — у меня есть для тебя сюрприз.

Я… не люблю сюрпризы…

Ещё ни разу не было такого, который бы вызвал трепет. Хотя нет же! Захар! Каждое его появление в моей жизни — желанный сюрприз. И моя тайна, о которой никто и никогда не узнает.

— Хорошо, — высунув кончик языка, собираю остатки своего сумасшествия. Запечатываю их в памяти, чтобы ночью, лёжа в кровати, посекундно воспроизвести и умереть ещё раз от ошеломляющих эмоций.

— Приступай, Лиза. И помни, что у нас с тобой важное дело. Сюрприз, — повторяет мама, возвращаясь к раскрытым тетрадям.

Скользит ручкой по строчкам, беззвучно проговаривая правила или написанное. Она всегда так делает, чтобы не пропустить ни единой ошибки.

Её ценят за перфекционизм и аккуратность. Её уважают за педантичность и строгость. И никому в голову не приходит, что дома Суворова Елена Радоевна носит ту же ледяную маску.

Какая ты настоящая, мама?

Может быть, придёт время и смогу спросить. Сейчас остаётся только скинуть куртку, положить сумку и приняться за оформление плакатов.

Я с удовольствием перебираю чужие рисунки, откладывая в отдельную стопку те, которые мне понравились больше остальных. С них я начну галерею, выделив рамочками жёлтого или оранжевого цвета.

Вытаскиваю карандаши и фломастеры, необходимые в первую очередь. С помощью линейки отмеряю расстояние и рисую прямоугольник. К нему пририсовываю завитушки, бабочек, лепестки цветов. Получается очень красиво.

А потом, стараясь изо всех сил, вывожу ровным почерком имя юного художника: «Захар».

Глава 31

POV Лиза Суворова.

Спохватываюсь и хватаюсь за стирательную резинку, но фломастер никак не поддаётся.

— Елизавета, что ты трёшь? — мама подходит ко мне, отложив проверку тетрадей.

Я лихорадочно соображаю, что делать. Кусаю губы и вновь чувствую как будто не свой вкус. Как будто бы его.

Бросаю быстрый взгляд на рисунок и шумно выдыхаю, прикрыв веки. «Захар Новиков, 4 Б класс».

— Случайно съехало, я уже всё поправила.

Радуюсь, что не успела размазать буквы и не пришлось переделывать начатую работу.

Мама смотрит на то, что уже нанесено на ватман, и остаётся довольна. Вижу, как заостряются её губы в улыбке, но она тут же возвращает себе строгий и сердитый вид.

— Не считай ворон, Лиза. У нас ограничение по времени.

Для наглядности ещё и стучит пальцем по часам, чтобы я уж точно поняла.

Молча продолжаю рисовать, прогоняя все посторонние мысли. Если один раз повезло, не значит, что повезет и второй. А для собственной же безопасности лучше всего выполнить работу безукоризненно сразу.

Результатом я остаюсь готова. Доклеиваю последние украшения по углам и расправляю получившийся плакат-газету, приложив её к стене, чтобы мама оценила издалека.

Она, склонив голову набок, изучает, ровно ли начерчены рамки, сочетаются ли подобранные цвета и всё ли я выполнила так, как было задумано.

— Очень красиво, — густой мужской голос заставляет вздрогнуть от неожиданности.

Мама, переключившись на вошедшего, поправляет безупречную прическу и одергивает свой идеальный костюм. Я же продолжаю стоять и прижимать ватман к стене, в непонимании переводя взгляд от одного к другой и наоборот.

— Елена, представишь нас?

Мама моргает как человек, побывавший под гипнозом. Из своего конца класса я вижу растерянность, промелькнувшую на её лице.

— Да, конечно. Елизавета, познакомься это твой…